Сразу после гибели Ками в прошлой серии «Древнейших», на этой неделе мы наблюдали, как Марсель и компания прилагали все возможные усилия, чтобы воскресить Давину, пока Элайджа и Фрэя не взяли инициативу в свои руки, пожертвовав Давиной ради убийства Люсьена.

Такое решение привело к двум смертям — Давины и Люсьена. Поэтому мы пообщались с шоураннером Майклом Нардуччи о поворотах сюжета и о том, что нас ждет дальше.

ENTERTAINMENT WEEKLY: Мы начнем с очевидного вопроса. С точки зрения сюжета, зачем убивать Давину?
Майкл Нардуччи: Определенно мы не хотели этого делать. Мы любим этот персонаж и обожаем Даниэлль. Фрэя и Элайджа понимают, что их семья может пострадать сильнее, если они не перехватят силу, которая предназначалась, чтобы вернуть Давину и защитить ее от предков. Это просто идея, что выбор который мы делаем, имеет последствия и тематически весь сезон говорит о том, что Майколсоны ставят семью на первое место, превыше всего, неизменно и вовеки. И это необязательно должно вести к справедливости, честности или героическому поведению. В этой серии они сделали нечто ужасное, чтобы выжить как семья, и приходится взвешивать последствия, и, надеюсь, зрители зададутся вопросами: «А смог бы я так сделать? Пожертвовал бы другом ради своих любимых, ради семьи?» Мы хотели поиграть с чем-то подобным и однажды подошли к такой истории; мы просто посмотрели друг на друга в комнате и сказали: «Это лучшая история».

Это был первый раз, когда я не был уверен, не нахожусь ли я рядом с Майколсонами во время принятия одного и тех больших решений. Этот конфликт мы ввели специально для вас, и, когда серия закончилась, мы ожидали, что фанаты сериала будут обсуждать его между собой. Довольно интересно то, что Клаус вроде как ненавидит Давину. Она ответственна за разрыв связи между ним и теми, кого он обратил, а разрыв этот еще аукнется в будущем. Она всегда была для него маленькой занозой в заднице, и вот даже он — полагаю, не без влияния Ками — отказался идти тем путем. А Фрэя просто хочет делать то, что правильно для этой семьи. Она потеряла их 1000 лет назад и вот теперь, наконец, они вместе, и она не остановится ни перед чем, чтобы ее семья оставалась рядом, что не говорит о том, что она не будет сожалеть. Но я действительно считаю, что интересно играть с последствиями того, что они натворили — по сути вопрос «семья превыше всего» довольно проблематичен.

Мне понравилось, что на этот раз это не было решением Клауса. Он хотел найти другой способ. Да, в какой-то момент он даже говорит: «Я не хочу, чтобы Коулу пришлось страдать, как мне». Когда мы ранее говорили о смерти Ками, я рассказывал о том, как она окончательно изменила Клауса. Я не говорю, что он когда-нибудь станет хорошим парнем. Но он изменился и возможно стал немного более заботливым, и может захотеть походить на того человека, каким его воображала Ками.

Говоря о Ками и Давине, все ли из вас сомневались ставить две смерти так близко друг с другом?
Однозначно это было нечто, что заставляло нас всех колебаться с принятием решения. Мы спорили об этом. Именно такое развитие делало обе эти истории интересными, и мы решили, что это лучшая версия сюжета. Как мы говорили ранее, Давина — существо особое. Она новоорлеанская ведьма, а мы знаем, что души таких ведьм существуют вне действительности, которую мы зовем жизнью. Для ведьм есть загробная жизнь. Да, кажется, что Давина погибла в конце 20 серии, но еще много чего можно рассказать, используя предков. Также еще осталось что сказать о Коуле и Винсенте, и даже о Марселе, жаждущим возмездия. Я бы сказал, что история Давины еще не рассказана до конца.

На прошлой неделе мы говорили о решении дать Клаусу и Ками сказать «я тебя люблю». Сейчас мне интересно решение дать Марселю тот шикарный финальный момент со своей так называемой дочерью.
В отличие от Ками, Давина полагала, что вернется. Ками знала, что умирает. Давина ожидала - прямо до того момента, как появились Элайджа с Фрэей, - что они найдут способ воскресить ее, и пока Коул решал вопрос с Ваном, у нее была возможность спокойно побыть с этим парнем, который о ней заботился. Его переполняло чувство вины, что он не смог защитить ее, и она говорит: «Я не ребенок. Ты защищал меня, но не можешь держать меня под замком». Это был очень тяжелый момент. У нескольких наших сценаристов есть дети, и каждый в комнате говорил об особой связи между родителем и его чадом и как всем нам приходится смотреть на своих родителей и говорить: «Эй, мы уже взрослые. Мы сами можем справиться». Освобождая Марселя от чувства вины, она напоминает зрителям об их связи. Он убит горем в конце серии. И нам нужно было почувствовать это горе и понять его ярость, потому что все это будет иметь большое влияние на грядущие события.

Говоря об этом, как смерть Давины повлияет на дальнейшие события?
Намечается тектонический сдвиг в альянсе Марселя и Майколсонов. Марсель уже не тот. Весь сезон у него были возможности быть преданным Майклсонам и возможности их предать — и он всегда был на высоте. Но несмотря на это, вот как все для него обернулось. Он просто понял, что это уже система — и предательство, и вероломство. Майклсоны будут заботиться друг о друге в любом случае, а он не тот, кто находится внутри круга защиты. И как раз в тот момент, когда он стал смотреть на них новым взглядом, появляется возможность, которая может навсегда внести изменения в динамику сил. Для меня это наиболее волнующий момент всего сезона: идея, что Марсель больше не обязан Клаусу и уже не его резервная сила. Перед Марселем стоит очень трудный выбор.

Хорошо, может это и глупый вопрос, но я прямо разбита: Люсьен действительно мертв?
Люсьен мертв.

Но он такой лапочка!
Люсьен неотразим! Эндрю Лис неотразим! Я обожаю Эндрю Лиса. Мне нравилось ненавидеть Люсьена. Полагаю, он проделал огромную работу в течение сезона – всех поставил на уши. Я понимаю, почему Люсьен питает ненависть к Клаусу, - отвергнутый влюбленный, вынужденный жить вечно, но всегда в тени своего создателя. Думаю, это весьма занятный мотив, и я обожал его ненавидеть. К счастью, его всегда можно будет увидеть на DVD.

Перевод: Tegera