Поворотный момент.

Эта фраза как-то слишком уж часто используется в мире «Дневников вампира», чтобы описать ту или иную серию или момент. Но когда речь заходит о сюжетном повороте финальной серии третьего сезона, в голову просто не приходит других фраз, которыми можно было бы описать последнюю сцену. Вот уж действительно – поворотный момент. Превратив главную героиню Елену в вампира, ДВ вернули в исходное положение практически всех персонажей, большинство отношений и линию мифологии, так что мы дождаться не можем, чтобы поскорее увидеть, что же произойдет дальше в хитовом сериале телеканала CW.

Нам удалось поговорить с Джули Плек на телефестивале ATX в Остине, Техас. Мы обсудили с ней решение обратить Елену в вампира и то, какой станет наша героиня, превратившись в создание ночи (спойлер: кажется, у Баффи и Сидни Бристоу появятся конкуренты!). К тому же, мы поинтересовались, услышит ли Дэймон когда-нибудь слова «Я люблю тебя»? Хотите узнать? Читайте дальше!

Думаю, большая часть зрителей все-таки была удивлена, что вы решили превратить Елену в вампира в третьем сезоне, а не в финале сериала. Когда вы приняли такое решение? Насколько сложно было его принять?

Когда мы были на самой первой своей встрече с руководством канала, когда сериал еще только собирались начать снимать, мы обсуждали с ними книги, и мы сказали что-то вроде: «О, кстати, в конце второй книги она обращается в вампира». И они нас спрашивают: «Охренеть! Вы хотите тоже пойти на это?» И мы ответили, что когда-нибудь и мы к этому придем. Сезоне в пятом или в четвертом. Так что мы всегда знали, что в этом заключается часть нашей истории. Сколько бы я ни говорила о том, что сериал совсем не похож на книги, что мы использовали их только как отправную точку, нам все-таки нравится возвращаться назад, когда это возможно, к фундаментальным моментам книг, потому что в них заложена определенная история, и почему бы нам ею не воспользоваться? В один прекрасный момент мы решили, что обращение Елены должно случиться в конце второго сезона. Когда мы начали работу над вторым сезоном, мы думали, что так и будет, но потом мы почувствовали, что еще слишком рано, так что засомневались, но идею сохранили. В этом сезоне мы с самого начала знали, что все закончится именно так. И тогда-то у нас появилась возможность сделать из второй части третьего сезона что-то вроде финала всего сериала.

Есть ощущение, что сейчас происходит какая-то перезагрузка сериала, и это здорово.

Мы могли просто разгуляться на полную катушку, и, в какой-то степени, именно потому, что начиная заново, мы начинаем рассказывать уже новую историю. Тот же самый мир, те же самые персонажи, те же чувства… Все остается прежним, но для наших персонажей, для нашей героини все только начинается. Больше всего радует то, что мы знали, что так будет, поэтому весь сезон мы могли потихоньку подводить все к одному моменту. Эта девушка потеряла родителей, она сожалеет о том, какой стала, она боится, не было бы ее родителям стыдно за нее? Эта девушка отчаянно цепляется за дружбу, которая напоминает ей о том времени, когда она была обычным человеком. Все это, мост Викери, вся история подводила нас к тому, что мы снова сбросим ее с того же моста. И потом, когда мы начали думать о четвертом сезоне, появилось ощущение, что все такое новое и свежее. Мы снова можем прочувствовать все, как в начале первого сезона. Все основано на девушке, у которой есть секрет, и все эти преобразования и изменения позволяют сосредоточиться больше на персонаже и межличностных отношениях, а не на невероятной мифологии. У нас есть возможность начать четвертый сезон с чего-то сокровенного, продуманного, основанного на развитии персонажа, и потом уже двигаться дальше от данной точки.

Согласно выстроенной в сериале мифологии, у персонажа, обращающегося в вампира, усиливаются доминирующие черты характера. Вы уже знаете, какие черты характера Елены будут сильнее проявляться после превращения?

Да, знаем, и в третьем сезоне мы заложили для этого основу. Когда Элайджа говорит: «Сострадание – твой величайший дар», - момент служит для того, чтобы напомнить нам, что она за девушка. Ее сострадание – величайший дар, но при этом и ее ахиллесова пята. Она до безумия преданна, она отчаянно готова вставать на защиту, и она полна сочувствия ко всем окружающим, в которых она видит и хорошее, и плохое. Когда все это усилится, она станет, я надеюсь, безумно крутой. Представьте себе Елену, которая, будучи человеком, готова сражаться за брата, за друзей. А теперь добавьте ко всему этому сверхъестественные способности. Так что у нас тут происходит рождение новой супергероини. У нас есть Баффи, которая является прекрасной основой для подобного персонажа, и Сидни Бристоу из «Шпионки», и нам еще нужно исследовать целый мир. Так что мы ждем с нетерпением.

В книгах у Елены-человека была темная сторона, но в сериале мы этого не видели. Вы когда-нибудь думали о том, чтобы показать ее темную сторону до того, как превратить ее в вампира?

Трудность заключается в том, что книжная Елена была, при всем моем уважении, слишком эгоистичной, и мы никогда не хотели, чтобы такой была и наша героиня. Мы просто отодвинули в сторону ее комплексы и ярое желание быть самой популярной, присущие Елене из первых книг. Я думаю, что темная сторона Елены, так сказать, заключается в ее слишком сильной привязанности к людям, хорошие они или плохие. Так что теперь, когда ее качества усилятся, вопрос заключается в том, произойдет ли расцвет этой ее связи с тьмой и плохими людьми, или же она останется все столь же надежной героиней? Я думаю, что горе может очень сильно поспособствовать тому, что человек слетит с катушек, так что никто не знает, через что ей придется пройти в качестве вампира.

Всем ясно, что мы просто обязаны спросить о выборе Елены между Стефаном и Дэймоном, который, по сути своей, не имел особого значения в финале. Большая часть рекламы финала основывалась на том, что Елена примет решение. Нервничали ли вы из-за возможной реакции поклонников?

Перед последней серией я часто говорила в своих интервью что-то вроде: «Елене нужно решить, кто ей нужен, с кем она хочет быть сейчас, учитывая то, кем является она сама в данный момент своей жизни. Она больше не может тянуть кота за хвост, хоть и боится потерять еще одного близкого человека». Ей руководила именно эта боязнь потерять еще кого-нибудь, но при этом она, как сказала Кэтрин, не могла любить их обоих. Я думаю, что любить их двоих в течение сериала вполне нормально, но в данный конкретный момент было слишком много незавершенных дел, и ей нужно было принять решение, ей нужна была собственная точка зрения на происходящее. Мы хотели, чтобы она могла совершить свой последний человеческий выбор, чтобы выбор был сильным и опирался именно на то, какая она сейчас. Теперь она уже не человек, и как это все изменит, как повлияет на ее отношения со всеми окружающими? Это скорее еще шире открывает дверь, чем закрывает ее.

Мы не могли не заметить при просмотре сериала, что, хоть Дэймон и так отчаянно ищет любви, несмотря на то что любовь так сильно влияет на него, никто еще ни разу не сказал ему слов любви. Это сознательное решение сценаристов?

Вообще-то кто-то уже, по-моему, отвечал на подобный вопрос. Нет, это никогда не было преднамеренным. Просто мы считаем, что вряд ли Стефан сказал бы ему такое. Братья показывают свою любовь, но не говорят о ней. Думаю, сейчас Стефан любит брата больше, чем за все предыдущие полтора века. Раз уж теперь вы заметили, что об этом ни разу не говорилось, я думаю, что для таких слов нужно, чтобы произошло что-то особенное, что-то конкретное, что-то необычное. И я не думаю, что Елена на данный момент могла бы сказать Дэймону, что любит его. Даже если она его любит, даже если у нее есть к нему какие-то глубокие чувства, она бы не призналась в этом, потому что она все еще любит Стефана, она уважает их отношения, и она преданна собственному выбору. Я думаю, что нам предстоит еще многое рассказать, прежде чем она скажет ему эти слова.

Перевод: Malice